вторник, 20 декабря 2011
Vae soli.
Это называется очень просто: моя броня трещит по швам от твоих участившихся появлений в моих мыслях.
Я не жалею о лете. Не жалею о целом годе. Я был с тобой счастлив и откровенен, открыт, влюблен.
Улетучилась вся серьезность, гордость победителя. Я тебе проиграл.
Я не жалею о лете. Не жалею о целом годе. Я был с тобой счастлив и откровенен, открыт, влюблен.
Улетучилась вся серьезность, гордость победителя. Я тебе проиграл.
пятница, 02 декабря 2011
Vae soli.
В первую зимнюю ночь ты мне снишься. Так близко и незатейливо. Обжигаешь своей реальностью.
пятница, 07 октября 2011
Vae soli.
Новые люди, новые цели, новые стремления, как новая жизнь.
Люди уходят и забирают с собой огромную часть жизни, но оставляют взамен не менее ценную пустоту и опыт.
Да, я считаю, что люди не уходят просто так. Если человек ушел из твоей жизни, значит, ему не было в ней места. И тебе в его жизни тоже. Просто не судьба вам быть вместе.
Навсегда запомнил: "В молодости у тебя сотня друзей. Годам к тридцати их количество уменьшается до двадцати. К пятидесяти у тебя есть семь настоящих друзей. А к старости с тобой остается два самых близких друга".
Я счастлив. Нет, правда счастлив. Счастлив теми моментами, что у меня были с ушедшими людьми - а было очень много хорошего. Счастлив от того, каким я стал благодаря этим людям. Они навсегда изменили меня, каждый привнес что-то свое.
А еще больше я счастлив тем, что есть у меня сейчас. Пусть со мной нет некоторых людей, но, возможно, так оно и лучше, так оно и должно быть, но со мной есть любимые и дорогие мне, близкие, настоящие, с которыми все как в первый раз.
Моя жизнь наполнена их желаниями и эмоциями, а главное, моя жизнь уже есть эмоции и желания любимого человека, я живу, дышу именно им.
Московская осень прекрасна. Она дарит сказку.
Люди уходят и забирают с собой огромную часть жизни, но оставляют взамен не менее ценную пустоту и опыт.
Да, я считаю, что люди не уходят просто так. Если человек ушел из твоей жизни, значит, ему не было в ней места. И тебе в его жизни тоже. Просто не судьба вам быть вместе.
Навсегда запомнил: "В молодости у тебя сотня друзей. Годам к тридцати их количество уменьшается до двадцати. К пятидесяти у тебя есть семь настоящих друзей. А к старости с тобой остается два самых близких друга".
Я счастлив. Нет, правда счастлив. Счастлив теми моментами, что у меня были с ушедшими людьми - а было очень много хорошего. Счастлив от того, каким я стал благодаря этим людям. Они навсегда изменили меня, каждый привнес что-то свое.
А еще больше я счастлив тем, что есть у меня сейчас. Пусть со мной нет некоторых людей, но, возможно, так оно и лучше, так оно и должно быть, но со мной есть любимые и дорогие мне, близкие, настоящие, с которыми все как в первый раз.
Моя жизнь наполнена их желаниями и эмоциями, а главное, моя жизнь уже есть эмоции и желания любимого человека, я живу, дышу именно им.
Московская осень прекрасна. Она дарит сказку.
суббота, 20 августа 2011
Vae soli.
Нынче все перемешалось в голове и жизни. Это даже хуже хаоса, как выяснилось.
Я прошляпил свое счастье. Просто и незатейливо.
Из хорошего - здесь весь город дышит Грецией.
Я прошляпил свое счастье. Просто и незатейливо.
Из хорошего - здесь весь город дышит Грецией.
четверг, 11 августа 2011
Vae soli.
Песочные замки весьма и весьма недолговечны. Особенно, если они построены из того сухого мелкого песка, что больше походит на пыль, вздымающуюся из-под копыт наших коней.
вторник, 09 августа 2011
Vae soli.
Пошутили и хватит. Правда.
Человека от варвара отличает сознательность и осознанность не только своих действий, но и мыслей. Осознанность и анализ, что дает возможность предвидеть последствия.
Человека от варвара отличает сознательность и осознанность не только своих действий, но и мыслей. Осознанность и анализ, что дает возможность предвидеть последствия.
пятница, 05 августа 2011
Vae soli.
Сонный Гефестион - недовольный Гефестион.
Надеюсь, не буду за эти десять дней утоплен или забит подушками. Я буду хорошо себя вести и все такое.
А на самом деле это пока самая дикая авантюра за мою недолгую жизнь. Но удачная, скажу честно. Так что никакого пессимизма.
Надеюсь, не буду за эти десять дней утоплен или забит подушками. Я буду хорошо себя вести и все такое.
А на самом деле это пока самая дикая авантюра за мою недолгую жизнь. Но удачная, скажу честно. Так что никакого пессимизма.
вторник, 02 августа 2011
Vae soli.
О, этот безумный птичий день... Десятки маленьких пушистеньких кричащих комочков копошились у наших ног, засматриваясь глазами-бусинками и нетерпеливо хлопая крыльями и клювами.
А мы с Гефестионом купили для них батон. Правда, одну пятую его часть съел я. Но, по-моему, пернатым вполне хватило.
Бывают дни, когда сидишь на месте, и никуда больше не нужно спешить, когда все, чего можно желать если не рядом, то странным образом уходит на второй план; на первое место личного бытия выходит нечто такое, что не может быть заменено никакими суррогатами или самой искусной бутафорией.
Екатерининский парк оказался неожиданно маленьким, но по-своему уютным.
Ах, да. Дынное солнце.
А мы с Гефестионом купили для них батон. Правда, одну пятую его часть съел я. Но, по-моему, пернатым вполне хватило.
Бывают дни, когда сидишь на месте, и никуда больше не нужно спешить, когда все, чего можно желать если не рядом, то странным образом уходит на второй план; на первое место личного бытия выходит нечто такое, что не может быть заменено никакими суррогатами или самой искусной бутафорией.
Екатерининский парк оказался неожиданно маленьким, но по-своему уютным.
Ах, да. Дынное солнце.
понедельник, 01 августа 2011
Vae soli.
Разум и деяния каждого полны секретов и утаенного. Но ни один из нас не сможет хранить их в себе постоянно, какими бы "тайными" они не были. Встает вопрос: кому и на каких условиях рассказать? Двойственность ситуации заключается в том, что человек или сам рассказывает всем, или же всем рассказывает тот единственный, кому секрет был доверен. Каким бы честным он не был, тайна одного будет известна всем. Может быть, без имен и явок, с измененными событиями, но по факту quod uni dixeris, omnibus dixeris.
Не малую роль играет некая неоригинальность бытия на проблемы и события, происходящие с людьми. За что не возьмись, всегда можно найти похожее. И так получается, что проблема одного становится проблемой мировой, ведь не он один испытывает затруднения в подобном.
Не малую роль играет некая неоригинальность бытия на проблемы и события, происходящие с людьми. За что не возьмись, всегда можно найти похожее. И так получается, что проблема одного становится проблемой мировой, ведь не он один испытывает затруднения в подобном.
вторник, 26 июля 2011
Vae soli.
Являлось ли чертой Александра сначала делать, а потом думать?
Или одновременно с этим слишком много думать вначале, что в корне меняет действие.
Или одновременно с этим слишком много думать вначале, что в корне меняет действие.
понедельник, 25 июля 2011
Vae soli.
Важнее отдыха телесного лишь отдых духовный.
С этой невыносимой жарой три дня выходных были наполнены ленивой усталостью и душевной гармонией вперемешку со спокойствием.
Пятница ознаменовалась фразой "Македонский, есть будешь?", произнесенная матушкой Гефестиона и не терпящая возражений, что "чуть-чуть".
Чужие дома всегда интересны своей необычностью, уникальностью, новизной. Повторяющихся не бывает.
Ну а сами выходные мы провели вдвоем в походе на "море", поездке до станции Римской за фонтаном под землей, теплой ночи и прятках от жары на десятом этаже в моей нынешней квартире.
"Видели воду - побывали на море"(с) К воде не спустились, полежали в тени березы, пошли обратно в метро, где на той линии ходят спасительные новые поезда с кондиционером и поехали на поиски фонтана. Не впечатлил. Хотя малыши были забавными.
Для меня, как для существа, прожившего всю жизнь у холодного моря, отсутствие подобных водоемов здесь чревато. Особенно, вкупе с жарой. Да и хорошего отдыха на берегу хочется. Поэтому на август у нас план в виде поездки куда-нибудь. Это на толику реальнее отпуска в Греции...)
На самом деле, далее должен быть фотоотчет, но моя камера меня не любит, так что на словах.
Это необычно и приятно - видеть на своей кухне кого-то еще. А когда этот кто-то совершенно определенный да еще и готовит... Мы устроили войну с ножами, которые я точил исключительно о кружку, готовили греческий салат с зеленой травой, прибывшей к нам из самой Македонии, как вещала этикетка, и грели пиццу до состояния сухаря, потому что печь здесь не работает. Но все равно все было очень вкусно. А когда перееду, устрою-таки настоящий греческий ужин.
Разговоры ночью на балконе "как в фильме" - кстати, Гефестион, я придумал там колонны потом, да. Бумажные, правда, но колонны же.
Останкинская, красиво подсвеченная с трех сторон, лучом бьет ввысь, устремляясь своим сиянием далеко и надолго. Удивительно, что в эту ночь не было салюта.
Культурная часть заключалась в просмотре странного аниме про Македонского. Мы осилили пять с половиной серий. Надо бы позже добить до конца. Вот сама задумка-то неплохая, наверное, у авторов была, но исполнение - ужасное. А сколько там нелепого мистицизма... Друзья, ни у кого нет лиры? После был и сам Александр в несколько укороченной версии, зато в чудесном качестве, рассвет, чай, розово-алое солнце, цепляющееся за дома, короткий сон, решение сидеть в такую жару дома и полная версия Трои. Попытался позже определить, что же больше понравилось - никак.
Самым ценным были разговоры и присутствие. Близко и спокойно. Это так хорошо, когда можешь говорить прямо.
До сих пор в окно влетают пушинки. Расцениваю как знак. Я верю в исполнение желаний.
Спасибо, Гефестион, за эти волшебные дни и за каждый миг.
С этой невыносимой жарой три дня выходных были наполнены ленивой усталостью и душевной гармонией вперемешку со спокойствием.
Пятница ознаменовалась фразой "Македонский, есть будешь?", произнесенная матушкой Гефестиона и не терпящая возражений, что "чуть-чуть".
Чужие дома всегда интересны своей необычностью, уникальностью, новизной. Повторяющихся не бывает.
Ну а сами выходные мы провели вдвоем в походе на "море", поездке до станции Римской за фонтаном под землей, теплой ночи и прятках от жары на десятом этаже в моей нынешней квартире.
"Видели воду - побывали на море"(с) К воде не спустились, полежали в тени березы, пошли обратно в метро, где на той линии ходят спасительные новые поезда с кондиционером и поехали на поиски фонтана. Не впечатлил. Хотя малыши были забавными.
Для меня, как для существа, прожившего всю жизнь у холодного моря, отсутствие подобных водоемов здесь чревато. Особенно, вкупе с жарой. Да и хорошего отдыха на берегу хочется. Поэтому на август у нас план в виде поездки куда-нибудь. Это на толику реальнее отпуска в Греции...)
На самом деле, далее должен быть фотоотчет, но моя камера меня не любит, так что на словах.
Это необычно и приятно - видеть на своей кухне кого-то еще. А когда этот кто-то совершенно определенный да еще и готовит... Мы устроили войну с ножами, которые я точил исключительно о кружку, готовили греческий салат с зеленой травой, прибывшей к нам из самой Македонии, как вещала этикетка, и грели пиццу до состояния сухаря, потому что печь здесь не работает. Но все равно все было очень вкусно. А когда перееду, устрою-таки настоящий греческий ужин.
Разговоры ночью на балконе "как в фильме" - кстати, Гефестион, я придумал там колонны потом, да. Бумажные, правда, но колонны же.
Останкинская, красиво подсвеченная с трех сторон, лучом бьет ввысь, устремляясь своим сиянием далеко и надолго. Удивительно, что в эту ночь не было салюта.
Культурная часть заключалась в просмотре странного аниме про Македонского. Мы осилили пять с половиной серий. Надо бы позже добить до конца. Вот сама задумка-то неплохая, наверное, у авторов была, но исполнение - ужасное. А сколько там нелепого мистицизма... Друзья, ни у кого нет лиры? После был и сам Александр в несколько укороченной версии, зато в чудесном качестве, рассвет, чай, розово-алое солнце, цепляющееся за дома, короткий сон, решение сидеть в такую жару дома и полная версия Трои. Попытался позже определить, что же больше понравилось - никак.
Самым ценным были разговоры и присутствие. Близко и спокойно. Это так хорошо, когда можешь говорить прямо.
До сих пор в окно влетают пушинки. Расцениваю как знак. Я верю в исполнение желаний.
Спасибо, Гефестион, за эти волшебные дни и за каждый миг.
пятница, 15 июля 2011
Vae soli.
- Я не хочу ждать следующей жизни. Ты нужен мне сейчас.
Джаред вздохнул. Похоже, тот серьезный разговор, момент которого они оттягивали до последнего, всё же наступил. Они продолжали обнимать друг друга, так было легче. Не смотреть в глаза, не видеть тоски и безысходности.
- Скоро закончатся съемки, - начал Джаред.
- Не хочу, чтобы они заканчивались, - капризно произнес Фаррелл.
- А потом всё будет как прежде, - казалось, Джаред не слушает Колина. - У меня будут концерты и новый альбом. У тебя семья и новые съемки. И…
- И я тебя люблю, - договорил Колин.
Они оба замолчали. Признание было искренним, такими словами не разбрасываются. Только вот теперь им нужно было решить то важное, что стояло перед ними.
Джаред отстранился от Колина и посмотрел ему в глаза. Тот вынул из кармана восковое сердечко и показал американцу:
- Я знаю, что это был ты. Это всегда был ты. Оно в моих руках, видишь?! И даже если оно не растает, знай, что в этом мире есть тот, кто тебя любит. Ты просто постучи в дверь…
- Мне… нужно идти, - Джаред поднялся и поспешил выйти. Закрыв дверь, он прижался к ней спиной.
«Однажды ты вспомнишь…»
Да, он вспомнил, наконец-то вспомнил. Он его любит. Теперь Джаред знал это наверняка. И самое верное решение было у него в руках. Ведь сколько он ждал этого момента? Было бы глупо отказываться от своего счастья.
«Ты просто постучи в дверь…»
Джаред закрыл глаза, улыбнулся и всё же постучал.
источник
Джаред вздохнул. Похоже, тот серьезный разговор, момент которого они оттягивали до последнего, всё же наступил. Они продолжали обнимать друг друга, так было легче. Не смотреть в глаза, не видеть тоски и безысходности.
- Скоро закончатся съемки, - начал Джаред.
- Не хочу, чтобы они заканчивались, - капризно произнес Фаррелл.
- А потом всё будет как прежде, - казалось, Джаред не слушает Колина. - У меня будут концерты и новый альбом. У тебя семья и новые съемки. И…
- И я тебя люблю, - договорил Колин.
Они оба замолчали. Признание было искренним, такими словами не разбрасываются. Только вот теперь им нужно было решить то важное, что стояло перед ними.
Джаред отстранился от Колина и посмотрел ему в глаза. Тот вынул из кармана восковое сердечко и показал американцу:
- Я знаю, что это был ты. Это всегда был ты. Оно в моих руках, видишь?! И даже если оно не растает, знай, что в этом мире есть тот, кто тебя любит. Ты просто постучи в дверь…
- Мне… нужно идти, - Джаред поднялся и поспешил выйти. Закрыв дверь, он прижался к ней спиной.
«Однажды ты вспомнишь…»
Да, он вспомнил, наконец-то вспомнил. Он его любит. Теперь Джаред знал это наверняка. И самое верное решение было у него в руках. Ведь сколько он ждал этого момента? Было бы глупо отказываться от своего счастья.
«Ты просто постучи в дверь…»
Джаред закрыл глаза, улыбнулся и всё же постучал.
источник
четверг, 14 июля 2011
23:50
Доступ к записи ограничен
Vae soli.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Vae soli.
Мы сами одеваем на себя терновые венки. Никто не делает этого за нас.
среда, 13 июля 2011
Vae soli.
О вчерашнем можно писать трактат. И назвать его "Как мы с Гефестионом под деревом лежали", например. Или "Да что же оно все время ползет? Тут ползет, и там ползет".
Ползли мы, ползло покрывало, ползли жучки-паучки. На этот раз история умалчивает о том, почему, поднявшись, мы были все в синяках. Впрочем, лохматыми мы тоже были.
Прекрасна разница между огороженным парком и диким. В огороженном мы лежали на ровно подстриженной траве с редкими муравьями, в диком - под раскинувшейся березой со стрекочущими цикадами, большими жуками и всякой другой живностью. Прямо как рисуют/пишут: "Они остановились в поле, легли на землю, спрятавшись в высокой траве. Рядом паслись кони". Кстати, все же интересно, то была мышь или лягушка?..
Почему-то с нами упорно хотели познакомиться. Понятное дело, в первый раз мы были у дороги. Ну а во второй? С дороги не видно, трава и дерево скрывают, не шумим, нет же, и туда специально пришли и стали спрашивать. У нас, может, и проблемы с войском, но не до такой степени.
"Играли" в очередную пустыню, идя не в ту сторону. Но оазис был весьма хорош "Что ж оно всюду выпирает?!"
О духовном. Я много молчу не потому, что не разговорчив, а потому что с тобой приятно молчать. Вот есть такие люди, с которыми приятно молчать, то есть говорить молча. И это безумно ценно. Знаю, снова говорю запутанно.
И да, у нас фантазия не больная. Она богатая.
Македонский больше не будет эмо изображать.
Ползли мы, ползло покрывало, ползли жучки-паучки. На этот раз история умалчивает о том, почему, поднявшись, мы были все в синяках. Впрочем, лохматыми мы тоже были.
Прекрасна разница между огороженным парком и диким. В огороженном мы лежали на ровно подстриженной траве с редкими муравьями, в диком - под раскинувшейся березой со стрекочущими цикадами, большими жуками и всякой другой живностью. Прямо как рисуют/пишут: "Они остановились в поле, легли на землю, спрятавшись в высокой траве. Рядом паслись кони". Кстати, все же интересно, то была мышь или лягушка?..
Почему-то с нами упорно хотели познакомиться. Понятное дело, в первый раз мы были у дороги. Ну а во второй? С дороги не видно, трава и дерево скрывают, не шумим, нет же, и туда специально пришли и стали спрашивать. У нас, может, и проблемы с войском, но не до такой степени.
"Играли" в очередную пустыню, идя не в ту сторону. Но оазис был весьма хорош "Что ж оно всюду выпирает?!"
О духовном. Я много молчу не потому, что не разговорчив, а потому что с тобой приятно молчать. Вот есть такие люди, с которыми приятно молчать, то есть говорить молча. И это безумно ценно. Знаю, снова говорю запутанно.
И да, у нас фантазия не больная. Она богатая.
Македонский больше не будет эмо изображать.
среда, 06 июля 2011
Vae soli.
Для меня забавным является это отношение, вернее, его перемены. Сначала такое восторженно-заинтересованное, а затем разочарованно-пренебрежительное. Latet anguis in herba.
Людская натура не изменилась и за тысячи лет.
Людская натура не изменилась и за тысячи лет.
вторник, 05 июля 2011
Vae soli.
Холод ночи не просто осаждает дневной жар, он отрезвляет. Похищает жизнь, желание, меняет дневные заботы и страсть на апатию и покой. Покой... Он мнимый. С первыми лучами рассветной зари ему на смену придет новая страсть, облеченная в новые заботы, забытье ночи.
Ночь отрезвляет. Останавливает. И заставляет думать. Много думать о том, на что днем не хватает больше не времени, но желания. Или смелости...
-Ты же можешь из меня веревки вить... - Александр стоял у окна и смотрел вдаль, где сизая дымка крадучись подбиралась к горизонту, окрашивая ночную тьму сначала в синий, затем в серый, а после в блеклый голубой. Позже именно там появится розовая полоса, предвещающая солнце.
Мужчина оглянулся назад, где на шкуре, запутавшись в ворохе тканей, спал его филэ. На красивом лице застыло умиротворенное выражение, видимо, вызванное приятным сном. Александр чуть улыбнулся и снова посмотрел туда, где должно было взойти новое светило. Он не мог определить, ждал он его или нет. День подарит жизнь и суету, веру в будущее, такое нелепое ночью. Последняя крала все, что давал свет, оставляя вместо этого мнимое осознание. Его Александр не любил больше всего, потому что не понимал, истинно оно или нет. Поэтому и в этот раз он вернулся в постель, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить друга, сплел свои пальцы с чужими и закрыл глаза, ожидая, что реальность сольется с желаниями.
А сизая дымка тем временем окрасилась в ярко-розовый, выстилая дорогу золоту дня.
Ночь отрезвляет. Останавливает. И заставляет думать. Много думать о том, на что днем не хватает больше не времени, но желания. Или смелости...
-Ты же можешь из меня веревки вить... - Александр стоял у окна и смотрел вдаль, где сизая дымка крадучись подбиралась к горизонту, окрашивая ночную тьму сначала в синий, затем в серый, а после в блеклый голубой. Позже именно там появится розовая полоса, предвещающая солнце.
Мужчина оглянулся назад, где на шкуре, запутавшись в ворохе тканей, спал его филэ. На красивом лице застыло умиротворенное выражение, видимо, вызванное приятным сном. Александр чуть улыбнулся и снова посмотрел туда, где должно было взойти новое светило. Он не мог определить, ждал он его или нет. День подарит жизнь и суету, веру в будущее, такое нелепое ночью. Последняя крала все, что давал свет, оставляя вместо этого мнимое осознание. Его Александр не любил больше всего, потому что не понимал, истинно оно или нет. Поэтому и в этот раз он вернулся в постель, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить друга, сплел свои пальцы с чужими и закрыл глаза, ожидая, что реальность сольется с желаниями.
А сизая дымка тем временем окрасилась в ярко-розовый, выстилая дорогу золоту дня.
понедельник, 04 июля 2011
02:23
Доступ к записи ограничен
Vae soli.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 03 июля 2011
Vae soli.
*сбрасывая налёт пафоса*
День ознаменовался жаркой чередой открытий. Возможно, мимолетных, но от этого не менее важных.
Во-первых, муравьиных шпиёнов я не специально подсылал. Они сами. Но очень даже продуктивно.
Во-вторых, пояс верности - та еще мысль...)
В-третьих, о том, почему Гефестион был чудесно-лохматым после того, как встал с покрывала, история умалчивает.
Пустыня была настоящей, как и жара, царившая в ней. Караваны верблюдов-машин сопровождали нас на пути к миражам и оазисам среди пекла с тенью и газировкой со льдом. Это было похоже на качественный марш-бросок. Но мы же воины. Мы настоящие воины, которым все нипочем. Поэтому, в общем-то, страшное предложение: как-нибудь повторим? Только с водой, целыми ногами и, видимо, в более подходящей "пустыне")
Собирались писать, лежа под деревом. О, как же собирались... Девственность фандома была практически нарушена, но, как в анекдоте, "ну не шмогла я". Хотя нет. Смогли. У меня вышло целых семь строчек (я посчитал), а у Гефестиона несколько страничек. На самом деле все было более-менее продуктивно хотя бы на словах. Сегодняшний опыт подсказывает будущие продуктивные условия для следующей удачной (да-да, именно удачной) попытки писать на природе. После простыни уже ничего не страшно.
Из наблюдательного:
-У Гефестиона обалденные глаза, когда он задумчиво смотрит вдаль.
-И улыбка, когда о чем-то говорит, вспоминая.
-Реально представить все, что угодно, было бы желание.
-Время берет свое. Ждать - это тоже риск, но оправданный.
-Факт, который, возможно, не делает мне чести, а может, как раз наоборот - я не могу тебе лгать.
Меня радует незаконченность этих дней. Они тянут за собой.
День ознаменовался жаркой чередой открытий. Возможно, мимолетных, но от этого не менее важных.
Во-первых, муравьиных шпиёнов я не специально подсылал. Они сами. Но очень даже продуктивно.
Во-вторых, пояс верности - та еще мысль...)
В-третьих, о том, почему Гефестион был чудесно-лохматым после того, как встал с покрывала, история умалчивает.
Пустыня была настоящей, как и жара, царившая в ней. Караваны верблюдов-машин сопровождали нас на пути к миражам и оазисам среди пекла с тенью и газировкой со льдом. Это было похоже на качественный марш-бросок. Но мы же воины. Мы настоящие воины, которым все нипочем. Поэтому, в общем-то, страшное предложение: как-нибудь повторим? Только с водой, целыми ногами и, видимо, в более подходящей "пустыне")
Собирались писать, лежа под деревом. О, как же собирались... Девственность фандома была практически нарушена, но, как в анекдоте, "ну не шмогла я". Хотя нет. Смогли. У меня вышло целых семь строчек (я посчитал), а у Гефестиона несколько страничек. На самом деле все было более-менее продуктивно хотя бы на словах. Сегодняшний опыт подсказывает будущие продуктивные условия для следующей удачной (да-да, именно удачной) попытки писать на природе. После простыни уже ничего не страшно.
Из наблюдательного:
-У Гефестиона обалденные глаза, когда он задумчиво смотрит вдаль.
-И улыбка, когда о чем-то говорит, вспоминая.
-Реально представить все, что угодно, было бы желание.
-Время берет свое. Ждать - это тоже риск, но оправданный.
-Факт, который, возможно, не делает мне чести, а может, как раз наоборот - я не могу тебе лгать.
Меня радует незаконченность этих дней. Они тянут за собой.
пятница, 01 июля 2011
Vae soli.
"Иногда нужно рисковать. Рисковать, не надеясь, но веря. И тогда все получится".
Я рискну.
*
О, боги, боги, жесток ваш дар. С каждым разом все сильнее. Но мне ли жаловаться, да и на что?
Воины идут за суть, впитанную с материнским молоком.
Я рискну.
*
О, боги, боги, жесток ваш дар. С каждым разом все сильнее. Но мне ли жаловаться, да и на что?
Воины идут за суть, впитанную с материнским молоком.